Здравствуйте. Прочитал, что ваша газета участвует в мероприятиях, посвященных 65 годовщине Великой Победы. Стихотворение моей 14-летней внучки Владиславы Гнедаш (учится в школе № 5) заняло призовое место на конкурсе в нашем Вольногорске. Может, оно достойно и опубликования в вашей прекрасной газете. Уверен, что ветеранам будет приятно узнать, что молодежь Днепропетровщины помнит об их Великом Подвиге.
I
Я помню, как я, пятилетняя крошка,
Сидела тихонько, смотрела в окошко,
А чтобы теплее — села за печку.
Зажгла мне прабабушка яркую свечку.
Надела мне валенки, шубу и шапку,
Достала из шкафа старую папку
И с краю присела, молчала, смотрела,
Глаза вдруг закрыла и песню запела.
И пела так долго, и мне непонятно,
Стара уж была она,
И как-то невнятно слова говорила,
Но петь-то любила...
Любила и петь, и папку листать,
В ней что-то читать и письма писать.
Кому?..
Я была уж не в силах понять.
Я лишь сидела, в окошко смотрела,
Притихла и слушала, как она пела.
II
Годы прошли, и выросла я,
У меня появились другие друзья,
С ними теперь я в окошко смотрела,
Мечтала о будущем, песни им пела.
Мы пели о прошлом, вот-вот День Победы,
И я с ветераном жду долгой беседы,
И слышу мотив я из уст ветерана,
И в сердце — как будто кровавая рана.
Как молния — вспомнила ту деревушку,
Валенки, холод, печку, старушку,
Теплую шубу, крошку-кроватку
И ту, покрытую тайнами, папку.
И сердце мое кольнуло так больно,
И поняла, что сама я невольно
Забыла прабабушку... как я могла?
И тут же решила я ехать туда.
Приехав, увидела я старый дом,
Сперва не узнала его, но потом
Увидела маленькое окошко —
В него я смотрела, когда была крошкой.
Зашла я в тот дом и вспомнила детство,
И вспомнила тоже мелодию песни.
Прекрасна была она — нету здесь лести.
Прабабушку нежно я обняла
И речь такую произнесла:
«Спой мне, прабабушка, спой, я прошу,
Я ведь сейчас никуда не спешу».
Она согласилась. Взяла мои руки
И рассказала про страшные муки.
III
«Песню, которую я пропою,
Услышала я в ужасном бою,
Они наступали, кричали, бежали,
Мне страшно так было — людей убивали.
Была молода я — всего двадцать лет.
Ну что ж, я начну сейчас первый куплет».
Поплыли звуки в этих покоях,
И пела она о славных героях,
Про партизанку... Когда была в поле,
Поймали фашисты, держали в неволе,
И истязали ее, и пытали,
И много вопросов ей задавали.
И день наступивший принес только горе:
Решили судьбу — повесили вскоре.
Продолжилась песнь о судьбе Ленинграда,
Весь город как будто горел в огне ада,
Об этом писала дневник свой девица,
Как мать умирала, а вскоре сестрица,
Как в холоде жили, и очень страдали,
И умирали, ведь голодали...
Страх мне навеял рассказ таковой,
Но начался тут куплет уж второй.
IV
В куплете втором рассказ был трагичный,
Прабабушке был он очень уж личный,
Она рассказала о концлагерях.
Ей дом был барак при закрытых дверях.
Когда-то попала она в заключенье,
Два года жила она в страшном мученье,
Ей очень часто есть не давали,
И тяжко трудиться ее заставляли.
Не было времени ей унывать,
Плакать, молиться, за кем-то страдать.
Но все же страдала! Любила его,
И больше не нужно ей ничего,
Увидеть бы только, одним лишь глазком,
Услышать бы голос, увидеть мельком.
И им помешало лишь только одно —
Войны появленье, холодное зло.
Быть вместе, наверное, не суждено,
Разорвано счастье, разбито оно.
С начала войны он был партизаном,
Звала его Ясем, по-русски — Иваном,
Жили втроем они с маленькой дочкой,
Но началась вдруг война той страшною ночкой.
Она же им стала преградой,
Не стала эта любовь им отрадой.
Судьба их навек тогда разделила,
И жить им на свете стало постыло.
Она ему лишь письма писала,
Но до того, как в концлагерь попала.
Все его письма она сохранила,
В папке, о которой я говорила.
Но вскоре он завершил переписку
Прощальным письмом — предсмертной запиской.
О смерти своей он уже знал,
В застенках гестапо один лишь финал.
Закончив рассказ свой, бабушка встала,
Сначала молчала, потом мне сказала:
«В жизни любви я больше не знала,
Лишь та, о которой так горько страдала».
И тут я зарыдала, стало так горько,
Ведь были страданья в ее жизни — и только
Взяла эту старую, ветхую папку,
Легла на свою крошку-кроватку,
Открыла первую в ней страницу,
Хотела узнать, что в ней хранится.
В той папке были стихотворенья,
О том, как солдаты шли в наступленье.
Там вырезки были из разных газет,
Той песни унылой был первый куплет.
В ней бабушки старые фото хранились,
И письма прадедушки там же пылились.
Не только прадеда, еще лишь одно —
В папке лежало другое письмо.
Оно не похоже на все остальные,
В конверте другом, чернила другие,
Это письмо — ответ на записку,
Которую муж передал ей из Минска.
И всю жизнь старушка пишет ответ,
Но только теперь получателя нет.
Встала я с крошки-кроватки своей
И подошла к окну я быстрей,
За печку присела, в окно посмотрела
И вспомнила, как пятилетняя крошка
Сидела тихонько, смотрела в окошко.
